Краткая справка о мире
В повествование мир прописан немного, но не достаточно, поэтому я решила сделать краткую справку для пояснения
Расы:
Светлые: Светлые и лесные эльфы, люди, гномы, ангелы
Тёмные: Вампиры, оборотни, дроу, демоны
Магия: тёмная, светлая и нейтральная
Люди владеют любым видом магия. Остальные светлые расы владеют светлой магией, тёмные – тёмной
Полукровки от представителей тёмной и светлой расы не являются ни той, ни другой. Так же полукровки слабее родителя более сильной расы, но сильнее родителя более слабой.
Пример; демон/человек. Слабее демона, но сильнее человека.
Государства:
Людские: Ринея, Освальд
Светлые и лесные эльфы: Священный лес
Гномы: Инельские гора
Ангелы: Небесный город
Вампиры: Некрополь
Оборотни: Тёмный лес
Дроу: Скальские горы
Демоны: Подземный альянс
Боги: Тимея (Тьма), Тереолина (Равновесие, справедливость), Святоносный (Свет)
Я никогда не видел неба. Ни солнца, ни луны, ни звёзд, ни даже туч. Я видел только тьму. Я чувствовал только отчаяние, страх, боль и поводок цепи, что оплетала руки, ноги и шею.
Я задавался одними и теми же вопросами : "За что они так со мной? Почему? Что я сделал? Зачем?
Каждый раз, когда открывалось небольшое окошко, и эти люди бросали мне кусок чёрствого хлеба и стакан мутной воды. Человек бы не выжил в таких условиях. Я тогда не знал, что я не человек. Теперь знаю. Память рода проснулась как нельзя вовремя. Я узнал кто я есть. Знания рода заполнили меня, и я смог сбежать.
Все ответы на мои вопросы, выкрикиваемые во мраке, тишине, сквозь слёзы, в полном отчаяние оказались до банальности просты. Я наполовину демон. Хотя, нет. Теперь не наполовину. Теперь полностью. Всё, что во мне могло быть человеческим больше нет. Они выжгли это Тьмой, в служение которой обвиняют нас. Теперь я демон в худшем человеческом представление, и я буду мстить. Я наберусь сил и вернусь. А пока я бежал все дальше и дальше от монастыря "Служителей Света", не в силах открыть глаза из-за слепящего солнца, пока не упал без сил.
Пролог
Красивый, молодой человек склонился над листом бумаги, теребя в руках перо, так и не решаясь мокнуть его в чернильницу. Или не человек? Длинные белые волосы сворачивались кольцами на столе, черты лица были слишком хищными, но красивыми, красные глаза смотрели со слишком большой мудростью для двадцатипятилетнего мужчины.
Он глянул в окно, на полную луну, что проложила дорожку бледного, тусклого света на лицо мужчины и перо в его руке.
Наконец, переведя взгляд на погасшую свечу, он щелчком пальцев зажёг её, и на листе бумаги появились первые строчки:
Здравствуй, Анна.
Часть 1. Рождение
Здравствуй, Анна.
Это Элиан. Ты ещё помнишь меня? С одной стороны, я хочу, чтобы ты меня не забыла. С другой же, я понимаю, что это больно... Очень больно. Но у меня были причины тогда уйти. Я понимаю, что ты меня, скорее всего, ненавидишь. Но я... Я так и не смог сказать это глядя в твои невероятные глаза, но... Я люблю тебя. Да, теперь я это понял. Слишком поздно, но я понял.
Да, я ушёл ради своих целей. Но ведь я сделал это и ради твоей безопасности. Я ведь демон, Анна. Я не знаю, где ты разглядела мою человеческую половину, но ты её пробудила. Да, с запозданием, но ты смогла. Единственная.
Нет, я не чувствую вину за то, что совершил. Эти люди держали меня во тьме, моря голодом двадцать пять лет. Но я больше не хочу убивать. Я больше не чувствую того удовольствия. Я хочу вернуться к тебе, если ты меня простишь. У тебя нет на это причины, но я надеюсь.
А сейчас я расскажу тебе всё. Я расскажу тебя о себе, о своей душе, в существование которой я так и не поверил. Я начну не со своей истории, а истории моего отца. С той истории, что передала мне память рода...
***
В тот день было светло. Солнце сияло на небосводе, освещая небольшую лесную полянку.
Красивый мужчина привалился спиной к дереву и закрыл слишком чувствительные к свету глаза, зажимая рану на животе. Ускоренная регенерация не работала, ведь ранение было нанесено священным клинком Света, который делают только в Ринеи, стране "Служителей Света" и демононенавистников. Этот раненный был демоном. Аластор Ди Аркан глава восьмого демонического рода от трона Владыки. Это был мой отец, Анна.
Ведь даже в человеческом обличие демоны отличаются от людей: красные глаза, обязательно чёрные волосы, хищные черты лица, ветвящийся рисунок - знак рода от правого виска до самой кисти правой руки и чёрные чешуйки у самых висков. Мне повезло. У меня этих чешуек нет, ведь именно по ним определяют демона.
Отец тогда не верил, что может спастись. У него не было сил телепортироваться, а на территории Ринеи нет людей, которые станут помогать демону. Так думал отец. Именно тогда и появилась мама. Она была такой красивой. Белые волосы до колен, большие льдисто-голубые глаза, миловидное лицо и приятный звонкий смех. Отец хотел запомнить её именно такой, а запомнил, когда она рыдала от боли. Именно она и помогла ему. И всё, что он о ней знал - это имя.
- Святоносный! - воскликнула молодая красивая женщина, посмотрев на прислонившегося к дереву мужчину, роняя цветы, которые собирала, и подбегая к нему.
Имя светлого бога неприятным эхом отозвалось в голове, чужой голос заставил открыть глаза, но тут же закрыть их из-за яркого света.
- Уйди, человек. Дай мне хоть умереть спокойно, - прошипел он сквозь боль и протяжно застонал. Кусочек священного клинка застрял в ране, доставляя жуткую боль и не давая регенерировать.
Девушка отодвинула прядь длинных чёрных волос от лица мужчины и провела рукой по блестящим чёрным чешуйкам.
- Демон, - констатировала она. - Тогда нужно убрать из раны кусочек Священного меча. Позволь, - она отодвинула от раны руку не сопротивляющегося демона. - Будет больно, - в её руку тут же метнулся окровавленный небольшой кусочек стали. Демон закричал. Но это было быстро. Девушка тут же зашептала заклинание, обезвреживания священной магии. Когда было произнесено последнее слово, регенерация демона вновь заработала в полную силу, стремясь закрыть смертельную для человека рану.
- Зачем ты это сделала, человек? Помогла демону, - спросил он, пытаясь встать.
- Лежи. Ты ещё слаб. А сделала я это потому что не верю в то, что говорит церковь. Не верю, когда они убивают демонического ребёнка и говорят, что в будущем он станет воплощением зла.
- А как же слухи, что мы едим человеческих младенцев на завтрак? - откуда-то пришло ощущение, что он в безопасности, и мужчина расслабился, устроившись поудобней в тени дерева.
- Ты сам сказал - слухи, - усмехнулась девушка. - А ты очень красивый.
- Вы тоже, леди.
***
- Ты странный демон, Аластор. Я много демонов видела, но ты другой, - обратилась молодая женщина к чёрноволосому мужчине, заплетая ему косичку. Тот был явно этим недоволен, но молчал, позволяя измываться над своими волосами.
- Я не странный, Лидия, - ответил он недовольно косясь на начинающуюся формироваться свою новую причёску. - Просто ты видела мстящих. Тех, кому совет дал разрешение на месть какому-то человеку или семье. Или убийц. Это те, кому совет не давал разрешение. Их изгоняют из демонического общества.
- Ого. Наши священники уничтожают вашу расу и даже ничего не знают о ваших законах.
- Именно так. У нас запрещено бессмысленное убийство людей, - злобно косясь на довольно красивую косу сказал он.
- А зачем здесь ты?
-Я хотел добиться права мести одной семье, но не смог. Она слишком влиятельна среди людей.
- И что это за семья? - с любопытством спросила девушка, роясь в своей сумке.
- Это семья... - он не договорил, так как увидел что именно она извлекла из сумки. Это был бант. Большой розовый бант. - ЧТО это?
- Это, - она быстро завязала бант на конце косички. - Часть причёски, - и быстро убежала в лес.
- Лидия! - разъярённо крикнул демон, сдёргивая со своих волос предмет этого отвратительного цвета.
- Попробуй, догони, - по лесу разнёсся мелодичный женский смех.
Демон опустился напротив наглой девушки, складывая за спиной крылья и легонько хватая её за запястье.
- Ну вот. Ты совсем растрепал причёску, а я так старалась, - обиженно заявила она, смотря на вновь распущенные волосы демона.
Тот от такого аж опешил и забыл свою гневную речь.
- Извини, - виновато произнёс он, хоть и рад был избавиться от косички.
- Поцелуешь - прощу, - улыбаясь произнесла она.
- Что? - удивлению мужчины не было предела.
- Что слышал. Я жду, - она не переставала улыбаться.
Демон нерешительно прикоснулся своими губами к мягким губам девушки. Они оказались очень податливыми, и он углубил поцелуй.
- Двух! - услышал мужчина, когда отстранился. Пришлось повторить. Но он явно не был против.
***
- Как мы назовём нашего сына? - спросил Аластор у Лидии.
- Элиан, - решительно ответила она.
- Лидия! Это имя не подходит сыну князя одного из десяти знатных демонических родов.
- Подходит, - решительно ответила она. - Принц Элиан звучит красиво.
- Хорошо. Значит Элиан, - он поцеловал её в нос. Женщина рассмеялась.
***
Как видишь, Анна, мои родители были счастливы вместе. Они любили друг друга, не видя различий демон или человек. Но любому счастью приходит конец. И их счастье было недолгим. Оно оборвалось в один единственный день. В день моего рождения, Анна. Этот день, знание о котором передала мне память рода на всю жизнь отпечатался в моём сознание.
***
Это случилось ночью, в доме отца, расположенном га границе Ринеи. Рода дались тяжело Лидии, но теперь Аластор держал на руках новорождённого младенца - меня.
- Мой князь, вы уверены, что вам нужен наследник-полукровка? - поклонившись спросила демонесса-служанка.
- Да. Мне нужен мой сын, - Аластор сделал ударение на слове сын и провёл рукой по лбу Лидии, приходящей в сознание.
Внезапно двери открылись, и в них вбежали солдаты Ринеи.
- Я знал, - произнёс человек идущей впереди. - Дочь, как ты могла? - это был король Ринеи. И полное имя Лидии - Лидия Даравей. Младшая дочь Ториана Даравея. - Убить.
- Нет! - закричала женщина, но не смогла подняться с постели.
Аластора окружили королевские воины. В их руках сияли священные мечи. Он выхватил свой меч и отразил первую атаку. Но их было слишком много даже для демонического князя. И клинок короля вошёл демону прямо в сердце.
А ведь он хотел добиться права мести именно королевской семье. Он желал отомстить им за убийство своего брата. Теперь пострадает и сын.
Ему было больно, Анна. Очень больно. Это невероятно больно, когда ты умираешь от священного клинка. Но он пытался забрать жизнь короля. Он метнул в него кинжал, но только ранил, ведь сознание заволокло пеленой бесконечной боли. И он умер. Так и умер со священным мечом в сердце и широко раскрытыми алыми глазами.
Мама кричала и проклинала собственного отца, по её щекам текли слёзы, а голос срывался от рыданий. Она так и не смогла подняться с кровати.
Это было первым, что я увидел при жизни, Анна. И вспомнил лишь благодаря памяти рода, хотя... Лучше бы не вспоминал. Я тогда и не знал, и не понимал, что это последнее, что я видел перед долгими годами Тьмы...
Вот такая вот история моего появления на свет, Анна. Я появился на свет, чтобы очень долгие годы видеть одну лишь Тьму. Во мне текла королевская кровь. Меня запрещено было убивать.
Часть 2. Тьма и память.
Мужчина отложил перо и посмотрел на лист бумаги. Он был весь заполнен аккуратными небольшими буквами. Уж на почерк Элиан пожаловаться не мог.
За окном всё так же светила луна и редкие звёзды, казалось, подмигивали с тёмного небосвода.
Мужчина отложил исписанный лист и поменял в подсвечнике догоревшую свечу, зажигая новую. Неровный свет упал на чистый лист бумаги и на нём появились первые слова:
Как видишь, Анна, история моей жизни будет довольно большой, и почтовый ворон принесёт тебе тяжёлый и обьёмный от листов конверт. Но я хотел рассказать тебе всё. И я расскажу. На этом чистом листе я расскажу тебе, как я стал таким. Помнишь, ты спрашивала про мои шрамы на запястьях, на голенях и на шее? Я тогда не ответил. Но теперь отвечу. Это цепь, Анна. И я расскажу тебе как это произошло.
***
Я плохо помню то время, Анна, очень плохо. Сразу после моего рождения меня отправили в монастырь Света, расположенный в горах на окраине Ринеи. Там меня хотели убить, несмотря на королевскую кровь. Я же демоническое отродье. Но меня пожалела старуха-кухарка. Сердобольная старушка не могла оставить умирать ребёнка, пусть даже и полудемона.
Ей и отдали меня. Но до этого мне завязали глаза чёрной магической лентой, которую мог снять только человек. И всякому запрещалось это делать. Отродье Тьмы должно видеть только Тьму. Так решили эти служители Света. Жестоко? Они так не думали.
Вот так я и рос, Анна. Я никогда ничего не видел. Ни солнца, ни луны, ни звёзд, ни неба, ни собственного лица, ни даже прозаичного деревянного стола. Ничего. Только Тьму. Я видел только её. Видел и боялся.
Но ведь ребёнок растёт, и повязка давит. С этим тоже разобрались. Раз в полгода старой Фрее, а именно так звали кухарку, разрешали ослаблять повязку, при этом не отнимая её от глаз ребёнка. Отродье Тьмы должно видеть лишь тьму.
Я не помню первые годы своей жизни, но помню ту боль, когда очень крепкая лента давила на голову, словно пытаясь разорвать её. И старуха утешала меня, рассказывала сказки, гладила по голове. А мне было больно. Полгода.
Я неплохо помню своё беспросветное детство только с пяти лет. Я жил в небольшой каморке, спал на полу на тонком матрасе и ел то, что оставалось после еды монахов. Другого мне старуха Фрея дать не могла. Но и это было неплохо. Некоторые живут ещё хуже. Только одно было ужасно - я видел лишь Тьму.
А вечерами старуха-кухарка рассказывала мне сказки. Она рассказывала мне про луну, звёзды и солнце, про принцев, спасающих прекрасных принцесс, любовь с первого взгляда и прочую романтическую чушь. Она пыталась описать мне небо, солнце, звёзды луну, которые я так мечтал увидеть. Да чего уж звёзды! Я мечтал увидеть элементарный дубовой стол.
Я не мог представить то, что она описывала, так как не видел ничего и никогда, разве что в свои первые часы рождения, которые не может запомнить ребёнок. Я не мог представить, как выглядит лицо человека, как выглядят стол, стул, табуретка... Знаешь, Анна, не верь тем, кто говорят, что слепым доступны какие-то особые знания, особое восприятие и видение вещей. Это ложь. Я не был слеп, но ничего не видел. Нет никакого особенного представления. Есть лишь вечная мечта: увидеть хоть что-то, хоть лучик света.
Но я его не видел. Я лишь слышал сказки о нём. А все кругом называли меня отродьем. Я слышал это слово со всех сторон. Она заменило мне имя. Да, Анна, имя. Все звали меня отродье, и я сам стал себя так называть. Только Фрея называла меня "мой мальчик". Но она была одна, а их было много. Я не знал сколько точно, ведь я не видел, но много. Все кругом.
А когда мне было десять, в монастыре появилась девочка. Она не хотела рассказывать, как именно она здесь оказалась, а я не спрашивал. Я помню день нашего знакомства и то, что с ней потом сделали.
***
- Привет. Я Мила. А как тебя зовут? - её тонкий детский голосок показался мне тогда самым прекрасным на свете, ведь она единственная, кто обратился ко мне по-доброму кроме старухи Фреи.
- Отродье, - сказал я. Да, Анна, это мерзкое слово я считал своим именем.
- Но почему у тебя такое имя? - я слышал в её голосе недоумение и злость и не понимал, чем они вызваны.
- Все меня так называют, - пожимаю плечами. Разве это имя чем-то отличается от остальных?
- Мне не нравится, - решительно заявила она. - Ты будешь, - девочка ненадолго замолчала. Видимо задумалась, - Принц! - наконец выдала она.
- А почему принц? - я был удивлён. Ведь если верить сказкам, то принц - это сын короля. А я отродье Тьмы.
- Потому что красивый, - и она рассмеялась.
***
- Принц, а почему ты всегда носишь эту ленту? Ты же ничего не видишь, - спросила однажды Мила у меня. Я уже привык к тому, как она меня называла.
- Отродье Тьмы должно видеть только тьму, - процитировал я братьев. - Я не могу её снять.
- Хватит называть себя отродьем! Ты Принц! Хочешь, я её сниму?
Как думаешь, Анна, хотел ли я этого? Конечно хотел! Хотел больше всего на свете! Но я знал - нельзя. Её накажут.
- Не надо, Мила. Это запрещено.
- Ну и что. Ничего они мне не сделают, - и я почувствовал, как тонкие пальчики тянуться к узлу на ленте.
- Не надо, Мила, - срывающимся голосом произнёс я. Я так мечтал увидеть свет, но не хотел подвергать опасности её.
- Стой! - услышал я чужой голос и привычно шарахнулся в сторону.
Мила закричала, и я понял, что сейчас её накажут. А я так и не увидел и лучика света. Всё бессмысленно.
Я прокручивал в голове множество вариантов того, что с ней могли сделать. Всего два человека относились ко мне хорошо. И теперь один из них может пострадать из-за меня. Знаешь как я этого боялся, Анна? Очень боялся. Что я только себе не представлял в силу своего детского воображения. Мне никогда не было так страшно, как тогда. Я так думал в те часы, минуты, секунды. Это было ужасно.
Но я узнал, что с ней сделали. И я понял, что моё воображение ничего не стоило. Ведь её лишили света, Анна. Лишили света. Навсегда.
***
- Подойдя, отродье, - я ненавидел их голоса. Ненавидел их всех. А когда недалеко плакала Мила, я ненавидел их вдвойне или даже в тройне. - Подойди к девочке.
Я подошёл. Я давно научился ориентироваться на звук. Если живёшь в вечной тьме - это необходимо.
- Мила, - я дотронулся до её лица и почувствовал это.
Это была лента, Анна. Такая же, что и на мне.
- Эту ленту не может снять ни представитель светлой, ни тёмной расы. Она больше не увидит света. Это из-за тебя, отродье. Она поддалась Тьме. Теперь она будет видеть только Тьму. Скажи спасибо, что ей не выжгли глаза.
Знаешь, что я сделал, Анна? Я бросился на него. Да, я сделал это. Мне казалось, что я больше никогда не смогу испытать такой ненависти. Я ошибался.
В меня бросили каким-то светлым заклинанием. Это было очень больно. Моя демоническая половина очень чувствительно реагировала на светлую магию. Я кричал и бился в судорогах. Отдалённо слышал разговоры, плач Милы и крик Фреи. А потом я потерял сознание. А очнулся я в Аду…
***
Да, Анна, я очнулся в Аду. По-другому это место не назовёшь.
Было холодно. Очень холодно. Холод сковывал тело, проникал внутрь, мешал дышать. Каждый вдох отзывался жгучей болью в лёгких. А я всё вдыхал и вдыхал ледяной воздух, сидя на холодных и острых камнях. Я чувствовал иней, который покрывал их сверху. Холод. На моих глазах больше не было повязки, но я всё ещё не видел. Перед глазами привычно стояла беспроглядная Тьма. Я чувствовал, как что-то оплетает запястья, щиколотки и шею. Это была цепь.
Мне было невероятно страшно и холодно. Так, как никогда не было. Я очень боялся, Анна. Очень.
***
Так шли дни, недели, месяцы, года. Всё это время тьма, холод, боль и цепь. Знаешь, как я считал дни, Анна?
Каждый день мне приносили еду. Кусок чёрствого хлеба и стакан отвратительной на вкус воды. Но другого не было, а есть хотелось. Вот так я и считал. Принесли еду - значит прошёл день.
Но потом я стал замечать, что между "посещениями" стало проходить больше времени. И я бросил это глупое и бесполезное занятие.
А время шло. Цепи сжимали и давили. А знаешь, что самое страшное, Анна? Ребёнок растёт. И тело тоже. Как думаешь, что стало с цепью?
Она стала разрывать мои запястья, голени и шею. Это было до невозможности больно. Ты растёшь, а в твою плоть вбивается ржавый металл, кольца цепи и её ошейник. Я кричал почти не переставая, пока не пропадал голос. Когда он возвращался я снова кричал. Но через какое-то время у меня не осталось сил ни на что кроме как лежать на ледяных и острых камнях и биться в бесконечной агонии боли. Человек бы не выжил. Но ведь я не человек. Я отродье, монстр. Так меня все называли.
А знаешь, что в итоге произошло? Кожа стала расти НАД кольцами. Да, именно так. Вокруг ржавых железных колец стала расти кожа. Это было невыносимо. Железо въедалось в мышцы и покрывалось сверху кожей. Сильнее может быть боль только от десяти священных клинков разом. Когда это происходило я уже не был ребёнком. Мне было, наверное, лет двадцать. Именно в этом возрасте у демонов просыпается память рода. Но я полукровка. И во мне она проснулась позже.
Но она проснулась. Я не знал сколько прошло времени с того момента, когда железные кольца окончательно вжились в моё тело. Много. Как после я узнал, это был день моего двадцатипятилетия.
Обычно ребёнок испытывает при получении памяти жуткую боль. Но для меня эта боль была почти ничтожной. Да, было больно. Казалось, что голову изнутри изощрённо и со вкусом долбят кинжалом. Перед глазами проносились воспоминания отца. Его знания, умения, мама. Мне повезло, что мой отец основатель рода и таких воспоминаний было немного. Только его память. Она сохранила знание и видение окружающего мира, но это было не то. Это воспоминание, а не то, что ты видишь своими глазами.
Но с памятью во мне проснулась и ярость, и ненависть, и осознание того, каким же беспомощным я был. Но самое главное - я узнал своё имя. Я узнал, что я Элиан, а не отродье. Что я личность и что надо стремиться к другой жизни. Вся та ненависть, что я копил с самого рождения выплеснулась наружу. Я хотел выбраться и отомстить. Я хотел убить их всех.
Несмотря на всю боль, я разорвал заклинанием кожу, кости и железо цепи, что уже давно впилась в мышцы. Я избавился от оков и зарыдал от боли. Я рыдал, Анна. Я рыдал, пока зарастали раны. У меня была быстрая регенерация, но не такая, как у чистокровного демона. Я рыдал и проклинал всех: монахов, монастыри, а в особенности королевскую семью Ринеи. Я проклинал людей. Всех, кроме матери. Я их ненавидел. Ненавидел большего всего на свете.
Если честно, то я плохо помню, как сбежал. Я помню, что, кажется, выбил дверь каким-то заклинанием. Помню, как бежал куда-то, как выбежал прямо на улицу и бежал в подгорном лесу. Я помню, что я бежал и бежал, пока не упал без сил. Но я смог. Ненавистный монастырь, цепи и клетка остались далеко позади...
Часть 3. Первая месть.
Мужчина отложил исписанный с двух сторон лист бумаги к ещё одному такому же, на котором давно высохли чернила.
Небо уже окрасила тонкая, всё увеличивающаяся полоса рассвета. Солнце лениво выглядывало из-под горизонта, освещая небольшую, но уютную комнату с мягкой кроватью, небольшим комодом, удобными столом и стулом.
Не став убирать подсвечник с потухшим огарком свечи, мужчина встал и подошёл к окну, наблюдая за медленным и ленивым рассветом. Для него, большую часть своей жизни видящего лишь тьму, это было одним из самых прекрасных зрелищ во всём мире. Самым прекрасным была Анна.
Мужчина с неслышным вздохом сожаления отошёл от окна и вернулся к письму. Он достал чистый лист бумаги, и в его руке вновь появилось перо. Он мокнул его кончик в чернильницу и продолжил писать:
Описание этого периода моей жизни далось мне очень нелегко. Словно заново это переживаю. Я никогда это не забуду. Никогда не забуду эту Тьму. И Милу с Фрей. Никогда. Но тебя я не забуду даже после смерти. Знаешь, что произошло потом, после побега? Я выжил и стал наёмным убийцей. Жестоким и безжалостным. Для меня человеческая жизнь ничего не стоила. Я ненавидел людей.
Я проснулся посреди леса. Солнце безжалостно слепило в глаза, которые видели его лишь в чужих воспоминаниях. К счастью, глаза демонов быстро приспосабливаются. Иначе я не знаю, смог бы я когда-нибудь видеть после такого срока тьмы. Пока мои глаза адаптировались к свету, я просто лежал и смотрел на небо. Я впервые видел его своими глазами. И плевать, что перед ними плясали разноцветные круги, их щипало, и они болели. Я смотрел на солнце и наслаждался теплом. Теплом, про которое я успел забыть за пятнадцать лет жизни в почти нестерпимом холоде.
Но всё не может продолжаться вечно. Приведя себя в порядок с помощью извлечённого из недр отцовской памяти заклинания очищения, я пошёл неизвестно куда. Мне повезло. Я смог достичь приграничной деревушку Освальда. Там я банально украл одежду из ткацкой мастерской и меч из кузницы.
Ещё мне повезло, что Освальд мирное государство и в нём распространён культ Тереолины, богини справедливости, а не демононенавистника Святоносного. Я не совсем похож на демона. У меня нет чешуек и чёрных волос, но есть красные глаза, природный узор от правого виска до кисти правой руки - знак рода и хищные черты лица, пусть и не настолько, как у чистокровных демонов. В Ринеи сразу заподозрили бы неладное и плеснули бы в лицо святой водой, к которой я тогда не выработал ещё иммунитета, каждый день добавляя её в питьё.
Мне помогли. На время меня приютила одна небогатая семья. Я тогда выполнял за них многую работу, хотя они говорили, что не нужно. Я вылечил их дочь от опухоли, так как у них не было денег на невероятно дорогие услуги мага-целителя, а без магии это вылечить невозможно. Но даже после их помощи я не смог перестать ненавидеть людей. Слишком много боли они мне причинили.
Когда я более-менее восстановился после пятнадцати лет жалкого подобия жизни, я отправился в столицу. Я услышал слухи, про одну из лучших гильдий убийц во всём мире и понял - это мой шанс.
Попасть в эту гильдию не составляло для меня огромного труда: нужно было продемонстрировать магические и физические навыки. Так как магов не много меня взяли без особых проблем. Так прошло пять лет.
Пять долгих лет я был наёмным убийцей, Анна. Я был одним из лучших. Самым безжалостным и жестоким. Я мог убивать и сильных воинов, и безобидных помещиков. Но даже у гильдии убийц есть свой моральный кодекс. Они не убивали женщин, детей, беззащитных. Благородные ассасины. Чего с них взять? А я убивал. Да, Анна, я убивал любого ради денег. Я не делал различий между людьми. Я ненавидел их всех. Для меня было обычным делом заключить контракт в таверне на убийство какой-нибудь надоевшей жёнушки или наглой дочки. Мне было плевать. У меня даже появилось прозвище - Чёрный ворон. Ворон - символ смерти, а чёрный цвет - безжалостности. Пафосно и глупо. Люди.
А знаешь зачем мне нужны были деньги? Что бы отомстить.
***
Я стоял у входа в гильдию убийц, где работал сам, но сейчас не как убийца, а как клиент. На голову был натянут капюшон плаща, скрывающий лицо. Ко мне подошёл мальчишка-слуга и проводил в кабинет главы, с которым мы частенько пили вместе, и он удивлялся моей устойчивостью к алкоголю.
Кабинет главы гильдии должен поразить заказчика свей роскошью и богатством, чтобы даже король не считал себя выше по положению. Я бывал в этом кабинете не раз, поэтому не обратил внимание на обстановку, а сразу уселся в кресло для посетителей.
- Что вам требуется? - спросил Аирон, так звали главу гильдии, своим привычным суровым и властным голосом, тем самым вызвав у меня ухмылку.
- Я хочу заказать убийство, - увидев, как презрительно сощурились глаза Аирона, поспешил добавить. - Массовое.
- Да? И что же именно? - на властном и волевом лице отразилось притворное удивление.
- На границе Ринеи, в горах есть монастырь. Я хочу смерти его жителям. Всем до единого, - я высказал то, о чём всегда мечтал. Убить их всех. Всех этих братьев, слуг, которые называли меня отродьем и лишили света не только меня, но и Милу. Из-за которых от инфаркта умерла Фрея. Ненавижу!
- Нет. Вы зря сюда пришли, - зло сказал он. - Мы не убиваем беззащитных.
Что ж. Самый вероятный исход событий.
- Они не беззащитны, Аирон, - и я скинул капюшон.
-Элиан?
- Я ведь никогда не рассказывал тебя о первых двадцати пяти годах моей жизни. Так теперь расскажу. Слушай же насколько они беззащитны.
И я рассказал ему всё. Почти так же, как рассказываю сейчас тебе, Анна. Только ему я изложил голые факты, не углубляясь в повествование. Глава гильдии убийц знает о боли достаточно, чтобы понять всё всего по двум словам. Но даже он вздрогнул, когда я рассказывал, как над ржавым железом цепи росли мышцы и кожа.
- Моя вина была лишь в том, что я полудемон, - закончил я и осушил стоящий на столе бокал вина. - Они беззащитны, Аирон?
- Так вот откуда у тебя шрамы, - сказал он. Я же посмотрел на свои уродливые толстые шрамы на запястьях. Такие же были на голенях и ещё страшнее шрам на шее. - Я не могу отказать.
Я потянулся за деньгами. Всеми, что я скопил за годы работы.
- Не нужно денег. Я не могу их взять. Ты ведь наш человек, Элиан, пусть и полудемон.
- Спасибо, друг, - я впервые в жизни произнёс это слово. И оставив удивлённого Аирона, я натянул капюшон и вышел. Возможно, скоро я перестану ненавидеть людей.
***
Спустя две недели мы атаковали монастырь. То ли Аирона разжалобил мой рассказ, то ли он действительно считает меня "своим", то ли ещё какие-то причины, но со мной отправили лучших наёмников. Они ничего не знали о моей истории. Для них я был предводителем отряда, а не полудемоном, ненавидящим это место больше всего на свете.
Теперь я смог увидеть свою тюрьму. Монастырь как монастырь. Ничего особенного. А братья его описывали так, словно это сам королевский дворец.
Я вскинул руку и разрушил заклинанием ворота. И началась бойня. Да, именно бойня. Братья-фанатики мало что могли противопоставить профессиональным убийцам. Я убивал больше всех. Никто не был готов к нападению, и у людей не было священных мечей, а обычные... Что ж, это больно, но не смертельно. Раны регенерируются. А голову мне ещё не отрубили.
- Защищайте меня! - услышал я полный паники голос старика-настоятеля. Сколько ему? Сто? Он уже больше чем наполовину превысил человеческую норму лет - сто пятьдесят. Этот голос я не забуду никогда. Он лишил света меня, Милу и бросил меня в ту пещеру. Ненавижу!
Одним заклинанием Тьмы я уничтожил защищающих его и сразу почувствовал слабость. Я не чистокровный. Надо быть осторожнее.
- Этот мой, - бросил я остальным убийцам и швырнул настоятеля в небольшую комнатку и закрыл дверь. - Добрый день, настоятель. Помнишь меня?
Ты бы видела ужас, который заполнил его глаза, Анна. Такой же ужас испытывал я, когда корчился от боли на ледяных камнях. Хотя, нет. Тот ужас, что испытывал я не сравнится с его.
- Вижу, что помнишь. А помнишь Милу, мразь? Помнишь? - я схватил его за грудки и швырнул к стене.
- Пощади, - рыдая пропищал он.
Я рассмеялся:
- Пощадить? А меня ты пощадили? А Милу? А отца вы пощадили?
Он только рыдал в ответ.
- Молчишь? Тогда я отвечу сам. Никого ты не пощадил. Никого за свою жалкую человеческую жизнь, мразь.
Он жался к стене. Я в его глазах был самым ужасным в мире монстром. Хотя, таким я и был.
- Знаешь что я сделаю, жрец? - я схватил его за шкирку и заставил посмотреть себе в глаза. В глаза, которые двадцать пять лет видели одну лишь тьму из-за него.
Он замотал головой, не в силах ничего сказать от страха. Жалкий человек.
- Я отпущу тебя. Только, - я щёлкнул пальцами, и его глаза сожгла Тьма. - Я лишу тебя света. Такая мразь как ты не имеет права его видеть.
А знаешь, что было дальше? Я ушёл. Просто ушёл, забрав с собой наёмников и оставив настоятеля корчиться на полу от боли. Тьма - это Тьма. Она создана, чтобы причинять боль. И глаза, выжженные Тьмой, будут доставлять боль. Эта боль ни пойдёт ни в какое сравнение с тем, что испытывал я в той пещере, но большего старик просто не выдержит и умрёт. А я хотел, чтобы он жил. Жил и кричал от боли, как и по его вине кричал я. Что бы он жил и страдал. Так и произошло, Анна. Этот настоятель всё ещё жив. Сейчас он больше похож на овощ, существующий лишь среди боли, но он жив.
Часть 4. Анна.
Мужчина с лёгкой ухмылкой на красивых губах отложил ещё один лист бумаги, достал новый и продолжил:
Вот так, Анна, и совершилась моя первая месть. И знаешь, я ни о чём не жалею. Они заслужили это. Моя совесть здесь чиста.
Но я никогда не забуду, как встретил тебя, моя любимая Анна. Как встретил и опустил. Каким же идиотом я был, любимая. Ведь только ты смогла достучаться до моего рассыпавшегося в прах гранитного сердца.
Мужчина откинулся на спинку стула и погрузился в воспоминания.
***
После уничтожения монастыря я ушёл из гильдии. Аирон заверил, что меня будут рады здесь снова видеть. Я в этом сомневался. У Чёрного Ворона не самый приятный характер, хотя и высокие боевые навыки. Но я далеко не самый лучший. Самый безжалостный, но не лучший.
Так я дошёл до графства Агравейн на территория Освальда, но ближе к границам Ринеи. Ведь я направлялся в столицу Ринеи, чтобы совершить свою второю месть - уничтожить королевскую семью.
Да, Анна, я остановился в графстве твоего отца, потому что оно было ближе всех к границам Ринеи. Совпадение? Кто знает.
Помнишь, как мы встретились? Ты искала мага, чтобы вылечить маленького ребёнка, о котором ты знала только имя. Я ещё никогда не встречал человека, пусть ты и светлая эльфийка, с более добрым и чистым сердцем.
***
Стоял ясный летний день. Солнце нещадно пекло, словно насмехаясь. Было жарко и душно. Я спешился и повёл коня в поводу, ища какой-нибудь постоялый двор.
- Мне нужен маг, - услышал я приятный женский голос и обернулся.
В меня словно молния ударила. У меня было много женщин. Но такую красоту я видел впервые. Каштановые волосы шёлковым водопадом струились до пояса, ярко-зелёные глаза, словно два изумруда, прекрасные черты лица, присущие только эльфам. Чистокровная светлая эльфийка. Анна Агравейн. Приёмная дочь графа Ролана Агравейна.
- И зачем же вам маг? - подошёл и спросил я. Слишком богатая на девушке была одежда, чтобы пройти мимо.
- Нужно вылечить одного мальчика, - обернувшись произнесла она. - Я хорошо заплачу.
- Отлично. Думаю, вы нашли мага. Где мальчик? - я решил сразу перейти к делу. Лишние деньги никогда не помешают.
- Это довольно далеко, - произнесла девушка.
- Ничего. Деньги компенсируют всё, - произнёс я, забираясь на Ветра. Конь фыркнул.
- И то верно, - она забралась на белого жеребца. Как банально. Светлая эльфийка на белой лошади.
- Надеюсь, ваша магия не светлая. Светлой его лечить нельзя, - сказала эльфийка, когда мы подъехали к небольшому, но аккуратному деревянному дому.
- Так вот зачем вам маг, сиятельная леди. Ведь ваша раса специалисты в магии. Правда, в светлой. Нет. Моя магия не светлая, - ответил я.
- Это хорошо, - сказала она и вошла внутрь. Я пошёл следом и невольно остановился в дверях.
То, что я увидел было... странным. Немолодые мужчина и женщина. Оба люди. И... мальчик-дроу. Дроу! В человеческой семье!
- Не понимаю, - моему удивлению не было предела.
- Вы обещали помочь. Я заплачу, - было видно, что эльфийка волновалась.
- Я помогу. Но дроу в семье людей...
- Он сирота, - услышал я новый голос и обернулся. Это же... - Как и я. Эти люди приютили нас, когда мы пробирались через леса. Мне кажется знакомым ваш голос.
Мне твой тоже, Мила. Я его так и не смог забыть. И сейчас я смотрел на молодую женщину с чёрной лентой на глазах. Магической лентой, которую никто не может снять. Ни представитель светлой, ни представитель тёмной расы.
- Боюсь, что нет, госпожа, - солгал я и провёл рукой около глаз. Это из-за меня она ничего не видит.
Мои слова и действия вызвали недоумённый взгляд эльфийки. Проклятье! Эльфы же чувствуют ложь.
- Сейчас нужно вылечить мальчика, - оборвал я эльфийку, прежде чем она успела что-то сказать. Та кивнула.
- Рак лёгких, - выдал я вердикт, осмотрев мальчика. - Это будет трудно.
- Но ведь возможно? - спросила эльфийка. - Я заплачу любую сумму.
- Мне не нужно денег, - я не мог их взять за лечение мальчика-дроу. И Мила. Даже я не мог забыть свою вину. - Я всё сделаю. Но вам, сиятельная леди, придётся поделиться своей энергией. А жизнь у меня была не сахар, - не зря я сказал про жизнь. Ведь при обмене энергиями передаётся самое яркое чувство от одного к другому. Неважно, положительное или отрицательное. Главное яркое. Моё чувство - это боль. Та самая боль от цепей вжившихся в плоть.
Я смог исцелить мальчика. Но вот эльфийка. Пусть это всего лишь и ощущения, без чего либо конкретного, но их очень трудно переживать.
- Больно... Холодно... Больно... Тьма.... - шептала эльфийка и вздрагивала. - Я задыхаюсь! Больно, - она закричала.
- Прости, - я почувствовал свою вину за эти отвратительные воспоминания.
- Я в порядке, - а она сильная. Быстро справилась. - Сколько раз делилась энергией, никогда ничего более... жестокого не чувствовала. За что тебя так?
- Родился не в той семье и не в той стране. Это всё, - она удивлённо потёрла шею. Она чувствовала, как меня душила цепь.
- Не понимаю как... - начала она. Но тут моё запястье схватили холодные пальцы.
- Демон. Полукровка. Кровь двух врагов. Погибель Ринеи, - обрывочно сказал мальчишка и отключился.
- Он бредит, - уверенно произнёс я. Эльфийка вновь почувствовала мою ложь.
- Он пророк, - сказала Мила.
- Он мальчик, - сказал я и неслышно подошёл к ней. Она это не заметила, а вот эльфийка и люди напряглись.
Я же просто снял с её глаз ленту и вышел из дома под сопровождение трёх пар удивлённых глазах.
- Стой! - эльфийка остановила меня только тогда, когда я уже забрался на лошадь. - Ты отказался от денег. Могу я предложить своё гостеприимство. Я вижу ты слаб.
А она проницательная. Заметила, что я едва держусь в седле, хотя совсем не показываю это. Лечение отняло у меня много сил. Тёмная магия мало приспособлена для этого.
- Я не могу отказаться, леди, - я чуть склонил голову, как это положено по правилам этикета. - Моё имя Элиан. Фамилия не важна.
- Анна Агравейн приёмная дочь графа Агравейна виконтесса Агравейн. Но лучше просто Анна. Не люблю этот длинный титул.
- Хорошо, Анна, - ответил я и направил своего коня вслед за её белым жеребцом.
Отец Анны вышел нам навстречу. Он чуть нахмурился увидев меня.
- Здравствуй, дочь, - кивок Анне. -Добрый день, молодой человек. Анна пригласила вас в наш дом?
- Да, граф, - я отвесил лёгкий поклон согласно всем правилам этикета. Лорд Агравейн, похоже, остался мной доволен.
- Что же. Прикажу накрыть к обеду на троих. Там и узнаем друг друга.
- Но как ты снял ленту с Милы? Я какие только заклинания не перепробовала, - не выдержала, наконец, Анна.
- Очень просто. Я ни тёмный, ни светлый. Уже не человек, ещё не демон. Полукровка.
- Я знала, что ты лгал, - в её голосе звучала грусть. - Я...
- Вот только не надо меня жалеть, - зло оборвал я её.
- Я не жалею. Я не понимаю людей, - ответила Анна.
Я посмотрел в её глаза. Она не лгала...
В поместье Агравейнов я пробыл две недели, восстанавливая силы. Я часто общался с Анной. Это было... странно. Странно и приятно. Она знала обо мне много. Или точнее, догадывалась. Ведь лгать я ей не мог. Я рассказал ей, что уничтожил монастырь. Она не изменила своего отношения ко мне. Самое главное - она не жалела. Все, смотря на мои шрамы испытывали либо отвращение, либо жалость. Она же нет. Она лишь спросила откуда они. Но я не ответил.
А в последнюю ночь, когда я сказал, что завтра уеду, она пришла ко мне. В спальню.
- Анна! Что ты здесь делаешь? - я растворил образовавшийся в руке меч Тьмы.
- А ты не догадываешься? - язвительный ответ. Учитывая то, что на ней была одна ночная рубашка...
- Эмм... - это я мямлю? Элиан соберись! Ты же столько женщин видел. Но такой красивой никогда.
- Опасный демон не знает, что делать?
- Почему же?
***
На следующее утро я седлал лошадь, собираясь уехать. В душе, в существование у меня которой я не верю, осталось какое-то странное чувство. Тогда я не знал, что это была любовь, проснувшаяся всего за две недели.
- Элиан, подожди, - я обернулся. Ко мне подбежала Анна. - Возьми это, - она положила мне в руку какой-то кулон. - Это амулет иллюзий эльфийской работы. Он скроет твои демонические черты, и никто не сможет разглядеть магию. Может, ты останешься.
- Нет, Анна, - я забрал амулет и вернулся к прерванному занятию. Но почему с таким трудом дались мне эти слова?
- Но Элиан! Я, - она надолго замолчала, словно собираясь с силами. - Я люблю тебя.
Ремешок седла выскользнул у меня из рук, а я стоял, как громом поражённый. Люблю… Мне никто никогда не говорил таких слов Я...
- Нет, Анна. Ты не любишь. Не лги себе, эльфийка. И я тебя не люблю, Анна. Прости, - уверенно сказал я. Но... Проклятье! Почему же так больно?
- Это ты лжёшь, Элиан. Я чувствую. Не лги самому себе. Забудь о Ринее. Прошу, останься, Элиан, - она подошла ко мне
- Нет, Анна. Я не останусь. Даже если ты и права. У меня цель. И в ней нет места любви. Плошай, - я забрался на коня и уехал. На душе, которой у меня нет, было пусто и больно. Я тогда не подумал, что эльфы любят один раз и на всю жизнь. Демоны тоже.
Часть 5. Погибель Ринеи.
Мужчина посмотрел на почти пустой лист бумаги, оторвавшись от воспоминаний, и снова макнул кончик пера в чернильницу.
Я не вижу смысла писать то, что тебе и без этого известно. Да, мой поступок нельзя даже отдалённо назвать хорошим. Прости меня, Анна. Пожалуйста. Я не буду снова повторять три очевидных слова, ведь тот, кто слишком часто говорит слово "люблю" перестаёт в него верить. Я не хочу потерять это веру, Анну. Единственную веру. Единственное во что я верю. Я верю в тебя, Анна. Даже в себя я больше не верю. Только в тебя. Я верю в тебя, любимая.
Знаешь, Анна, я ведь никогда никого не любил. Поэтому я не знал, что за чувство дарило мне крылья, которых у меня в отличие от чистокровных демонов, нет. Что за чувство позволяло забыть всю ту боль, что преследовала меня всю жизнь. Что за чувство, дарящее надежду и пробуждающее мою выжженную тьмой и забитую камнями человеческую половину, превращающее пепел в моей груди в бьющееся и живое сердце. Чувство, что принесло невозможное в те две недели, что я был с тобой. Это чувство любовь. Только сейчас я понял, что это такое. Какой же я идиот, Анна.
Да, Анна, я идиот. Но я не мог не отомстить за двадцать пять лет тьмы, боли, холода и ненависти. И теперь жалею об этом. Нет, я не жалею об уничтожено королевской династии. Они заслужили это. Ведь эти ублюдочные фанатики Святоносного убивали демонических детей, у которых ещё не проснулась память рода. Они были абсолютно беззащитны. А эти твари убивали их, пафосно говоря, что они станут воплощением зла. Мы не воплощение зла, Анна. Мы просто другие. Я другой. Лишь в этом была моя вина при рождение. Разве может только появившийся на свет ребёнок иметь хоть какие-то грехи? Нет. Но они так не считали. Для них грешен был тот, в чьей крови есть хоть капля демонической крови. Я жалею о другом. Просто прочти, Анна, и ты поймёшь.
Я отправился в Ринею. Спасибо, Анна, твой амулет изменил меня до неузнаваемости. Знак рода исчез, алые глаза стали карими, а черты лица утратили нечеловеческую хищность, став аристократичными. Моими остались только белые волосы и гибкое, жилистое телосложение.
Когда я приехал в столицу Ринеи я выделялся лишь посохом мага и при этом парными клинками. Одновременно и маг, и воин не уникальное явление, но довольно редкое. Я как раз думал, как мне попасть во дворец, чтобы быть во всеоружии, как услышал про турнир магов. Погиб королевский боевой маг, и теперь король отчаянно ищет нового, не менее сильного и устраивает турнир среди желающих, чтобы выявить такого и допустить его до аудиенции. Я понял, что это мой шанс.
Я записался на этот турнир под именем Элиан Аркан. Фамилия - признак благородного сословия. Я использовал фамилию своего отца, но без предлога "Ди" - признака демонической знати. Я не могу сказать, что было легко. На турнире было очень много сильных магов. В битве с некоторыми я едва не терпел поражение и потом очень долго восстанавливал силы. Но у меня была цель. Очень значимая для меня цель. И я смог победить.
***
- Победитель Элиан Аркан, - проревел глашатай на весь стадион.
Я стоял на арене. У моего противника кончилась энергия. Король Ториан запретил убивать. Тогда бой бы кончился куда быстрее.
- Завтра в двенадцать часов по полудню Его Величество Ториан II даст вам аудиенцию.
- Благодарю, - я поклонился, опираясь на посох. Этот бой дался мне очень тяжело.
А на следующий день я попал к королю.
Король Ринеи Ториан II, этот ублюдок, восседал на своём троне, словно он не король самого отвратительного во всём мире государства, а как минимум Владыка всего мира. Рядом с троном стояли семеро его детей. Шесть сыновей и одна дочь. Мама. Я поймал её взгляд. Очень печальный взгляд. Она почти не изменилась за тридцать лет. Королевской династии дарована долгая жизнь - триста лет. И долгая молодость. Я поспешил перевести глаза на короля, зажигая в них фальшивый огонёк преданности. Я пришёл, чтобы убить их всех. Всех, кроме мамы.
- Ваше Величество, - я опустился на одно колено, как и положено достойному - аристократу и магу. Не будь я таковым, мне бы пришлось упасть ниц.
- Встань, - как же мне хотелось перерезать ему глотку, чтобы никогда не слышать этот отвратительнейший властный и презрительный голос. Ненавижу. - Ты показал себя сильным магом, Элиан.
Мама вздрогнула, когда услышала моё имя. Теперь она куда внимательней смотрела на меня, словно догадываясь. Нет. Не надо. Лучше тебе не знать.
- Для меня невероятная честь услышать это, Ваше Величество, - я встал и поклонился. Я очень старался, чтобы мой голос звучал преданно. Это было невероятно трудно, Анна. А ещё труднее было заставить себя не свернуть шею этой мрази в сию же секунду. Но я не мог. Я приготовил для него другую смерть.
- Введите пленника, - произнёс король. Я удивлённо на него посмотрел. Он и его сыновья усмехнулись. Мама опустила глаза.
- Отец, может не надо, - попыталась возразить она.
- Молчи! - крикнул Ториан. Мама вздрогнул. Я едва сдержался, чтобы не убить этого ублюдка. - Я хочу, чтобы ты показал своё лучшее заклинание. На нём, - в зал ввели молоденького паренька в кандалах. - Этот человек помог демону сбежать, и он заслуживает смерти. Исполни приговор, маг.
- Да, Ваше Величество, - я подошёл к пареньку и начал активировать заклинание. Король сам того не ведая облегчил мне задачу. Я активировал заклинание, которое готовил пять долгих лет. Паренёк дрожал от страха. Нет мальчик, это не для тебя. Уж ты-то сегодня не умрёшь. Наверное.
- Это заклинание называется "Поцелуй Богини". Оно убивает долго и мучительно, не давая шанса на какое-либо существование после смерти. Оно просто выжигает душу, - мой голос был спокоен. Паренёк зарыдал и начал умолять меня просто убить его. Мама вздрогнула, но промолчала. Видимо, её хорошо обработали.
- Я давно готовил его для одного человека, из-за которого почти вся моя жизнь была сущим Адом. Но... - я усмехнулся и сдёрнул с себя амулет, снимая иллюзию. - Я нашёл тебя, мразь, - меня и короля окружил мощнейший щит ни давая ни выйти, ни войти. Его хватит на пять минут. - Ты убил моего отца, ублюдок. Ты убил Аластора Ди Аркана.
Возня за барьером прекратилась. Все замерли в удивлении, а мама смотрела на меня. Нет. Не смотри. Пожалуйста. Я не отступлю. Я не могу.
- Двадцать пять лет Ада из-за тебя. Хочешь почувствовать это? Хочешь?! - и я послал в него свои воспоминания. Это было элементарнейшей магией, которой владели многие. Но как он кричал. От удивления никто так и не вызвал стражу.
Он кричал и кричал.
- Больно... Холодно... Больно... Тьма... Холодно... Голод... Больно...Я задыхаюсь.... Помогите! Кто-нибудь! Помогите! - орал король.
- А ты слабак, дед. Мне было десять, и я это пережил. Молодая эльфийка это выдержала. А ты просто жалок, - и я бросил в него "Поцелуй Богини", выжигая душу, так же, как и по его вине когда-то выжгли мою.
Я не заметил как упал щит и в меня полетела священная стрела. Я не успевал, но...
- Мама! - стрела, что предназначалась мне поймала она. Сердцем. - Нет!
- Прости, Элиан, за твою судьбу, - и она умерла.
- Нет!!! - закричал я. - Нет!!! - и упал на колени. И тогда произошёл он. Выброс силы.
Ты знаешь, что такое выброс силы, Анна? Это тогда, когда демон становится Князем. Огромный по силе магический выброс, которой происходит при очень сильных эмоциях и который может убить самого демона, поэтому князей всего десять. Мне повезло. Я полукровка. Мой выброс был не так силён, как у чистокровных демонов. Я выжил. А все, кто был в зале сгорели в чёрном огне. И принцы, и стража.
А я же. Я же очень долго сидел на полу с опустошённым резервом, практически без сил, едва живой, держа на руках бездыханное тело матери и дрожа от слабости и боли. Она мертва, Анна, мертва! У меня не было сил на то, чтобы проклинать или рыдать. У меня не было сил встать. Не было сил хотя бы частично взять себя в руки. Я просто сидел на полу, и слёзы безостановочно текли по моим щекам. Я сидел на мраморном полу тронного зала и держал на руках тело матери. Я едва дышал от усталости и боли. А слёзы всё текли и текли. Это намного больнее, чем цепи, Анна. Намного.
Я улетел. Да, Анна, улетел. После выброса у меня появились крылья. Я улетел с телом матери на руках. Когда-то она говорила отцу, что хочет, чтобы после смерти её прах развеяли по ветру. Она мечтала путешествовать. При жизни не могла. Может, после смерти получится.
От отцовских воспоминаний по моим щекам снова потекли слёзы. Мама...
Я сделал это. Я сжёг её тело и развеял прах по ветру. Я снова плакал, смотря как серый пепел, что когда-то был моей мамой уносит безжалостный ветер. Уносит навсегда...
***
И теперь я здесь, Анна. В гостинице на границе Освальда совсем рядом с Ринеей пишу тебе письмо, повествуя о своей никчёмной жизни.
Вот так и закончилась моя месть, Анна. Месть, о которой я жалею. Ведь если бы я послушался тебя, то мама была бы жива. Но я идиот. Я не достоин жизни. И уж тем более не достоин тебя.
Я ведь действительно принёс погибель Ринеи, уничтожив всю королевскую семью. И теперь эта страна погрязнет в анархии и интригах, которые разрушат её. И в этом моя вина. Но на это мне плевать. Меня волнует только смерть мамы. Моей мамы.
Но достаточно лирики, Анна. У меня кончаются чернила, и я хочу написать тебе последнее слово:
Прости.
Элиан встал, отложил перо, положил исписанные листы в большой конверт и поставил печать. Он прошептал заклинание, и на его зов явился чёрный ворон. Полудемон вложил в лапки птицы письмо, и она упорхнула в окно.
Тут же бессонная ночь дала о себе знать, и мужчина упал на кровать, чтобы вскоре очнуться от странного звука...
Эпилог 1. Именем Ларека. Валеосаман.
Стало холодно. Это невольно напомнило Элиану о пережитом ужасе, и он резко открыл глаза и сел на кровати.
Комнату заполнял туман. Густой и непроглядный, словно сама смерть. А звук, что так его взволновал был обычным звуком падения пустой чернильницы на деревянный пол.
Элиан задыхался от холода, не в силах пошевелиться. Страх заполнил сознание, невольно заставляя принять свою белую смерть.
Падение. Удар. Металлический скрежет. Пустота.
Разбудили его холод и боль. Элиан открыл глаза и... Ничего не увидел. Кругом стояла Тьма. Было невероятно холодно. Так, что дышать было почти невозможно. Каждый вдох отдавался жуткой болью в лёгких, а тело скручивала судорожным кашлем.
А ещё боль. Он почувствовал... Почувствовал вжившееся в мышцы звенья цепи.
Не было сил кричать от боли. Не было сил сделать лишний вздох.
Тьма... Боль... Холод... Отчаяние... Страх... Снова.
Он не знал, сколько он так пролежал на ледяных и острых камнях, боясь лишний раз вздохнуть. Но одинокий крик разнёсся по ледяной тёмной пещере:
- НЕЕЕЕЕЕТ!!!
Но никто ничего не услышал...
Эпилог 2. Именем Алисы. Конец.
Дверь отлетела к стене, и в комнату вбежали гвардейцы Ринее под предводительством молодой женщины, которая держала в руках мёртвого чёрного ворона. Элиана впечатало в стену заклинанием. Он был абсолютно пуст как маг после выброса и слаб как воин.
- Убил моего любовника и написал письмо? - усмехнулась женщина. - Ты заплатишь, - любовница короля снова взмахнула рукой, и в полудемона полетела магическая стрела. Кто-то из гвардейцев вонзил в него святой меч.
- Будет больно, - сказала женщина, и Элиан почувствовал огонь на своих глазах. Он закричал. Боль от святого меча и от выжженных глаз медленно убивала. - Очень больно, - и к ещё одному мечу присоединился второй. И третий.
Уже тогда, когда он умирал от боли и ран, Элиан услышал:
- "Поцелуй Богини" значит. Я ведь тоже владею этим заклинанием.
И он почувствовал, как начала гореть душа, в существование у себя которой он не верил. Вот и проверил. Душа есть.
- Прощай, Анна, - прежде чем на вечность закончить своё существование произнёс он.
Совсем рядом раздался знакомый женский крик, полный боли...
Эпилог 3. Именем Дарианны. Король Ринеи.
В дверь постучали, и Элиан усмехнулся над самим собой. И как этот звук мог показаться ему странным? Он открыл дверь. В комнату влетел недовольный чёрный ворон и гордо уселся на стол. А за дверью стояла...
- Анна? - сказал Элиан тихо и впустил эльфийку. - Я...
-Я прощаю тебя, - прервала она его и улыбнулась. - Но только если ты скажешь эти три слова вслух. Иначе ты в них не поверишь.
- Я люблю тебя, - без всяких сомнений произнёс он.
- Ты не лгал, - улыбнувшись произнесла девушка. - Ты и правда идиот, Элиан. Так долго занимался самообманом. Готов к управлению своей страной?
- Не понимаю, - искренне удивился он.
- Готов к управлению Ринеей, идиот? Ты последний, в ком течёт королевская кровь.
- Но ведь я полудемон... И пророчество...
- А всем плевать, что ты полудемон. Ты Даравей и этим всё сказано. А пророчество, - она усмехнулась и удобно расположилась на кровати. - Мальчик не успел его договорить, так как потерял сознание. Погибель Ринеи. Её возрождение, как лучшей страны. Сама дослушала! Так что готовь свою дурную голову, будем надевать корону, Твоё Величество. А пока... - она задумчиво провела рукой по покрывалу. - Займёмся другими делами? - и чуть насмешливая улыбка...
